Тема #99434

Нужно успокоиться…

Это всего лишь галлюцинация. Сейчас все пройдет.

Просто считай назад, начиная с десяти.

Десять...девять...восемь...семь...

Страшно наблюдать, глядя в окно, как делает свою легендарную лунную походку великолепный Майкл Джексон. Ну, или как Бритни бреет свою уродливую голову. Пока за окном разыгрывалась сцена какой-то драки, из соседней комнаты раздался детский плач. Ничего, малыш должен потерпеть, дабы очиститься. А теперь уже Тайлер Дёрден неслабо разбивает лицо какому-то парню, и со всей силы лупит по яйцам. Могу представить, как это больно. Хотя не могу...если вы понимаете о чем я. Тем временем волосы лежащего парня загораются и окрашиваются в огненно-рыжий цвет, и я узнала его, — это Рентс, Марк Рентон. У него закрыты глаза и открыт рот, как же ему хорошо, да уж, во всяком случае, лучше чем мне. А плач вперемешку с котячьим мяуканьем раздается все громче. Стараюсь не обращать на это внимания, нужно сосредоточиться. Ну, вот, теперь окно – это просто окно.

Положение у меня что нужно. Я вижу только окошко, так я смогу заметить, когда Он придет, чтобы забрать нас, уже очищенных. Это будет скоро, я знаю.

Я не могу повернуть голову, сил совсем уже нету, но плач и мяуканье приближаются. Рядом появляется распухшее от голода тело малыша. Такой потерянный взгляд...такое синее лицо. Он еще не ходит, только ползает, стирая о деревянный пол свои костлявые коленки. А об малыша трется наш белый, исхудалый кот. Ребенок что-то мычит, разговаривая со мной на своем удивительном, детском языке, а я ничего и ответить-то не могу, даже за руку взять. Голод жесток. А кот тем временем выпрыгивает на подоконник, заставляя мой рассудок мутнеть, вот и все: теперь окно – это больше не окно. Это сцена театра. К сожалению, я не знаю эту пьесу, но, стало быть, это что-то из Гоголя. Больше всего на свете хочу узнать название этой пьесы. Кулисы закрываются, и кто-то аплодирует уходящим актерам.

Маленький снова толкает меня головой в руку, показывая на свой ротик. Нет, что ты, дорогой мой, ты должен очиститься.

А театр уже исчез, но на смену ему постепенно приходит другая картина. Синее небо за окном покрывается черными, живыми тучами, которые закрывают даже солнце. Не знаю, где реальность. Я пытаюсь сосредоточиться, но ничего не получается. Туча стала опускаться ниже, и до слуха доносились непонятные звуки. Это было карканье ворон, которые разлетелись по всей улице. Шум, который они издавали, так сильно врезался в голову, что мне становилось еще хуже, то есть совсем хреново. А малыш заворожено смотрел на ворон, показывая пальцем на кота, который был не менее увлечен картиной за окном. Вороны стали шастать по двору, вырывая старые орехи и другую еду. Изголодавшийся кот, заметив, что добыча совсем рядом, головой открыл форточку в окне и, словно змея выполз на улицу. Маленький снова заревел. Как только кот оказался с другой стороны, на него мигом набросились несколько больших, черных ворон. В считанные секунды кот был изорван в клочья, а довольные демоны с важным видом поедали неудачного охотника. В этот момент я услышала, как отварились двери. Мне потребовалось немало усилий, чтобы повернуть голову в ту сторону. Малыш каким-то образом смог открыть эту чертову дверь, и выполз во двор, в поисках своего кота. Мои попытки пошевелиться ничего не дали, кроме привкуса крови во рту. Наблюдая за этим через окно, я увидела, как три большущих ворона сразу же подлетели к малышу. Вид у них был более чем грозный. Перья были черными, как сажа, а острые, длинные клювы напоминали настоящие мечи. Один из воронов осторожно цапнул маленького за одежду, чем его сильно напугал. Малыш попытался уползти, но два других ворона стали клевать его, разрывая одежду. В этот момент подлетело еще несколько птиц. Они летали над ребенком, а потом один из них опустился и ударил маленького клювом прямо в мягкое темечко. Черные перья Черные перья покрылись ярко-алыми пятнами, а плач прекратился. Кровожадные птицы слетелись в одну кучу, пытаясь ухватить себе хоть какой-нибудь кусочек свежей плоти.

Постарайся успокоиться...

Я открою глаза, и ничего этого не будет. Но веки налились свинцом, стали тяжелыми, а в ушах все так же звенел противный шум — звонкое карканье черных демонов.

Шесть...пять...четыре...три...