Тема #98839

Одним теплым летним утром я совершал свою обычную прогулку по городу, наблюдая за его пробуждением. Сквозь негромко игравший джаз в моих наушниках пробивалось радостное пение птиц, так гармонично сочетавшееся с общей летней идиллией. Я, было, задумался на секунду о том, что лето все-таки самое лучшее время года, как вдруг взгляд начал улавливать незнакомые дома и дороги. В этот район города я еще никогда не забредал. Что ж, век живи - век учись, подумал я и смело продолжил путь, углубляясь в неизведанную часть города. Все дома на первый взгляд были абсолютно одинаковы - потрепанные временем и репрессиями пяти-шестиэтажные хрущевки, да мелкие одноэтажные магазинчики. Хотя, когда я уже достаточно углубился в неизвестный район, то из общего фона печали и постсоветской тоски по равноправовому прошлому все же выбивалось одно здание с гордой вывеской "Театр драмы", правда, краска чуть слезла и буква "р" в первом слове отпала наполовину и перевернулась.

Я выключил музыку, все это время игравшую в наушниках, потому что мне показалось, что из самого театра доносилась похожая музыкальная магия. Сам не зная зачем, я побрел ко входу. Все окна и билетная касса были заколочены грубыми досками так, что было видно, что люди очень торопились выполнить свою работу как можно быстрее. Итак, я подошел к двери и начал дергать ее за ручку. После трех неудачных попыток, я дернул ее посильней и дверь отвалилась вместе с ручкой. Что ж, я хотел попасть внутрь и неважно, каким способом.

Да, теперь я с уверенностью мог сказать, что звук доносился именно из этого здания. Было отчетливо слышно их откуда-то издалека. Акустика была отличная, это я сразу оценил, только вот разглядеть что-то было очень проблематично. Однако, эта проблема очень быстро решилась с помощью валявшегося чуть поодаль от двери карманного фонаря. Внутри театр, что удивительно, сохранился отлично. Кое-где были видны разводы, грязные пятная, но в целом - все замечательно. Но это лишь детали, по-настоящему меня занимал только один вопрос - откуда исходит эта музыка? Побродив минут пятнадцать по театру и потыкавшись во все двери носом я, наконец, нашел нужную. Открыв неприметную дверь в дальнем левом углу, моему восхищенному взору предстал во всей красе огромный актовый зал в идеальном состоянии, человек, эдак, на тысячу. Мое внимание сразу же привлек луч света из прожектора, освещавший сидящего за роялем человека и играющего до боли грустную и знакомую мелодию. Одет незнакомец был в длинный черный плащ с балахоном. Я, стараясь издавать как можно меньше шума, взобрался на сцену и не громко, но так, чтоб он точно меня услышал, спросил:"Извините, а кто вы такой? Что вы здесь делаете?" Он поднял вверх указательный палец левой руки, что означало, как я понял, призыв не мешать ему играть. Я молча сел на сцену и стал ждать, когда он доиграет. Прошло около десяти минут, когда он захлопнул крышку рояля и обернулся на меня. И тут я разглядел, что на лице у него маска Гая Фокса. Сей факт меня немного ошарашил, поэтому минуты три я не мог вымолвить ни слова и мы сидели, молча глядя друг на друга. Как только я открыл рот, немного отойдя от изумления, чтоб повторить вопрос, незнакомец резко встал, накинул балахон и выбежал прочь из актового зала. Я не преминул последовать за ним.

Когда я выбежал из театра, того человека уже след простыл. Я огляделся по сторонам и понял, что искать его не имеет смысла. Секунд через двадцать до меня дошло, что с тех пор, как я вошел в театр, что-то изменилось. И точно - оказывается, вместо получаса, что я, как думал, там находился, я пробыл в театре около четырнадцати часов. Ошарашенный, усталый, но очень довольный приключением, я побрел домой, никак не в силах выкинуть из головы того незнакомца в маске, из-под которой зло светились красные глаза.